Это уже фактически неверно, ибо она имеет только это же самое, а не иное содержание, лишь дает его в
форме мышления; она становится, таким образом, выше формы веры; содержание остается тем же самым» (394). «Философия является теологией, поскольку она изображает примирение Бога с самим собой (sic!) и с природой» (395).
С. 316.], и в этой двойственности и противоречивости заключается необходимость перехода к философии, которая то же самое дело, что и религия, делает в
форме мышления, тогда как «религия, как, так сказать, непроизвольно (unbefangen) мыслящий разум, остается в форме представления» [Ср. там же.
Неточные совпадения
Мое
мышление протекает не в
форме сомнения.
В отвлеченном, оторванном, умерщвленном
мышлении, претендующем на полную самостоятельность и верховенство, ничего нельзя найти, кроме пустоты, бессодержательных
форм: там нет жизни, нет бытия.
Вследствие этого закона [абсолютная] идея, вполне постигаемая только
мышлением (познавание под
формою посредственности), первоначально является духу под
формою непосредственности или под
формою воззрения.
Эта задача европейской науки и культуры была неведома Востоку; только с прошлого столетия наиболее чуткие люди стран Азии начали принимать великий научный опыт Европы, ее методы
мышления и
формы жизнедеятельности.
По сравнению с
мышлением низшею
формою религиозного сознания является то, что обычно зовется «верою» и что Гегель характеризует как знание в
форме «представления» (Vorstellung): на ней лежит печать субъективности, непреодоленной раздвоенности субъекта и объекта.
Система Беме, как и Гегеля, есть особая
форма мистического рационализма, в котором преодолеваются все антиномии и царит закон «непрерывности
мышления».
Противоречие логическое проистекает из ошибки в
мышлении, из несоответствия
мышления своим собственным нормам, оно имманентно в своем происхождении и объясняется недостаточным овладением предметом мысли со стороны логической
формы.
Отсюда известное воззрение Гегеля, выраженное им уже в «Феноменологии духа», что философия выше религии, ибо для нее в совершенной и адекватной
форме логического
мышления ведомы тайны Бога и мира, точнее, она и есть самосознание Бога.
Напротив, Аристотель, восходя по лестнице
форм в их естественной иерархии, приходил к
форме всех
форм, имеющей содержанием только себя,
мышление мышления (νόησις της νοήσεως), первое движущее (πρώτον κινούν), составляющее и источник всякого движения, и его предмет, как всеобщее стремление и любовь (ой κινούμενον κινεί… κινεί δε ως έρώμενον); эта
Форма вообще и есть Божество.
Нигде на Западе не существовала в такой своеобразной
форме проблема «интеллигенция и народ», которой посвящено все русское
мышление второй половины XIX века, ибо на Западе в сущности не было ни «интеллигенции», ни «народа» в русском смысле слова.
Хотя и в другой
форме, но по тому же пути
мышления шли и другие науки.